Испекла печенье и приглашаю всех чай пить. Андрюша отказывается, а муж продолжает уговаривать. Только я собралась сказать, что не нужно так настаивать, как трёхлетний Андрюша выдал такую фразу, что рот какое-то время у меня оставался отрытым:
— Папа, послушай что я тебе скажу. Если человек не хочет есть печенье, его не нужно заставлять его есть!
Не припомню, чтобы мы что-то подобное обсуждали. Специалисты по семейному питанию говорят о разделении ответственности. Родители отвечают за то, что дать ребёнку, когда ему эту еду предложить и где. А ребёнок тоже ответственен: за то сколько он будет есть предложенной еды и будет ли вообще её есть. В моём окружении есть два прекрасных специалиста по детскому питанию (Алёна Павленко и Светлана Картинина), поэтому эти «Что, Где, Когда, Сколько и Буду ли?» я запомнила.
Так что Андрюша прав – наше дело предложить, а его ответственность понять хочет ли он эту еду.
И я задумалась, а в других вопросах, кроме еды, кто за что отвечает?
Я часто замечаю, что мамы берут всю ответственность на себя в разных вопросах:
— успокоения ребенка,
— игры и занятий,
— с кем общаться и дружить (родительская ответственность за социализацию).
Любые детские проблемы часто воспринимаются как полная ответственность родителей, чаще мамы. Плюс еще и мнение, что разные особенности характера мамы проецируются на ребёнке. Так что двойная ответственность получается.
Я против такой позиции. Я за разделение ответственности в разных делах и ситуациях. И чем старше ребёнок, тем активнее он может быть в своей части.
Что именно может сделать ребёнок, в чём его часть ответственности за своё состояние?
Может понимать и называть своё состояние. Что с ним происходит? Пришла грусть или плохое настроение, раздражение или злючка, состояние «Всё не так, всё не то» или рычалка, отвлечение или непонимашка.
Замечать последствия прихода этого состояния. Начинаю кричать и разбрасывать игрушки, у мамы тоже становится плохое настроение, сижу и ничего не хочу, время идёт, а уроки не сделаны, хочется хлопнуть со всей силы дверью, сейчас нагрублю бабушке, рассорюсь с друзьями.
И самому дать оценку этим последствиям. А мне нравится или нет сидеть и дуться, прерывать игру, ссориться, плакать и кричать, делать уроки ночью, когда хочется спать, не иметь свободного времени? Это не мама указала, что вот так плохо, а сам ребёнок решил подходят ему такие последствия или нет, а может только частично подходят, а вот это совсем не нравится.
Придумать собственный способ, план против сложности, проблемы. Обожаю эту часть работы! Дети такое сочиняют! И главное, что оно работает, даже самое невероятное предприятие. Шапка-невидимка от злости, конфетти от ревности, капкан на воровство, эликсир от хитрых какашек, заклинание от вреднючек. Более старшие ребята отслеживают мысли и говорят им стоп, договариваются о словах-напоминалках, которые могут произнести родители, чтобы вернуть в рабочее состояние, замечают собственные способы, которые уже работали.
А в чём ответственность родителей?
Чем меньше ребёнок, тем больше доля родителей в успокоении, в способах справиться с трудными чувствами. Принять, проговорить, обнять, предложить любимое дело, спеть песенку, улыбнуться.
Но потихоньку мы отдаём придумывание способов ребёнку. А нам, взрослым, остаётся только поддержать.
Лучший способ понять готов ли ребёнок сам себе помочь – это задавать вопросы.
— Как думаешь, что можно сделать с этим страхом? Может, ты можешь придумать волшебные слова, которые его развеят или какую-то защиту, чтобы он не входил к нам в дом?
— И что же с этим делать?
— Но если ты не согласен с планом Злючки, может мы что-то придумаем, чтобы её прогнать из нашей семьи?
— Слушай, что ты делаешь с отвлечением, когда у тебя получается так быстро сделать уроки?
— Какое слово тебе сказать, если я замечу, что раздражение уже близко?
И вот, что ещё я думаю про разделение ответственности. Но это сложно принять мамам. Ребёнок имеет право не быть абсолютно счастлив. Согласны?
